Неточные совпадения
А дабы сообщить этому
устройству нарочитую прочность, Капотт изъявил готовность присоединиться к единой истинной православной греко-российской
церкви.
«Для объяснения этого закона Хельчицкий указывает на первобытное
устройство христианского общества, — то
устройство, которое, говорит он, считается теперь в римской
церкви гнусным еретичеством.
«Эта первобытная
церковь была его собственным идеалом общественного
устройства, основанного на равенстве, свободе и братстве. Христианство, по мнению Хельчицкого, до сих пор хранит в себе эти основания, нужно только, чтоб общество возвратилось к его чистому учению, и тогда оказался бы излишним всякий иной порядок, которому нужны короли и папы: во всем достаточно одного закона любви…
Часа через три он возвратился с сильной головной болью, приметно расстроенный и утомленный, спросил мятной воды и примочил голову одеколоном; одеколон и мятная вода привели немного в порядок его мысли, и он один, лежа на диване, то морщился, то чуть не хохотал, — у него в голове шла репетиция всего виденного, от передней начальника губернии, где он очень приятно провел несколько минут с жандармом, двумя купцами первой гильдии и двумя лакеями, которые здоровались и прощались со всеми входящими и выходящими весьма оригинальными приветствиями, говоря: «С прошедшим праздничком», причем они, как гордые британцы, протягивали руку, ту руку, которая имела счастие ежедневно подсаживать генерала в карету, — до гостиной губернского предводителя, в которой почтенный представитель блестящего NN-ского дворянства уверял, что нельзя нигде так научиться гражданской форме, как в военной службе, что она дает человеку главное; конечно, имея главное, остальное приобрести ничего не значит; потом он признался Бельтову, что он истинный патриот, строит у себя в деревне каменную
церковь и терпеть не может эдаких дворян, которые, вместо того чтоб служить в кавалерии и заниматься
устройством имения, играют в карты, держат француженок и ездят в Париж, — все это вместе должно было представить нечто вроде колкости Бельтову.
Здесь установлялась особая, священно-эротическая связь с народом, ощутимая только для
Церкви и существовавшая поверх всякого правового утилитаризма и государственного
устройства, вш отношения к формам «конституции».
С
устройством православной
церкви в Меррекюле Мифим усмотрел в этом повод занять здесь «привилегию нищенства» и «переехал на дачу».
Сам Грубер и лица, которых он сумел перетянуть на свою сторону, стали постепенно внушать государю, что
устройство римской
церкви вообще, а
устройство ордена иезуитов в особенности, составляют лучшую форму монархического принципа, требуя от своих членов безусловного повиновения.
Вера же наша, несомненно, страдает и подвергается самым ужасным, почти неслыханным в христианстве порицаниям не по влиянию «заносных учений», на которые мы охочи всё сваливать, а по причинам, зависящим от
устройства нашей
церкви.
Мир с своим
устройством, освященным
церковью, отбросил
церковь во имя тех самых основ христианства, которые нехотя пронесла
церковь, и живет без нее.
Не говоря уже об учителях
церкви древнего мира: Татиане, Клименте, Оригене, Тертуллиане, Киприане, Лактанции и других, противоречие это сознавалось и в средние века, в новое же время выяснялось всё больше и больше и выражалось и в огромном количестве сект, отрицающих противное христианству государственное
устройство с необходимым условием существования его — насилием, и в самых разнообразных гуманитарных учениях, даже не признающих себя христианскими, которые все, так же, как и особенно распространившиеся в последнее время учения социалистические, коммунистические, анархические, суть не что иное, как только односторонние проявления отрицающего насилие христианского сознания в его истинном значении.
То, что говорил отказавшийся на суде, говорилось давно, с самого начала христианства. Самые искренние и горячие отцы
церкви говорили то же самое о несовместимости христианства с одним из основных неизбежных условий существования государственного
устройства, — с войском, то есть, что христианин не может быть солдатом, то есть быть готовым убивать всех, кого ему прикажут.
Духоборцы и молоканы, отвергающие всякую внешность, всякий обряд, отвергают иконы, как старые, так и новые, как живописные, так и иконописные, но их все-таки нельзя назвать только иконоборцами, ибо сущность их верований состоит не просто в раскольническом разрыве с господствующей
церковью из-за внешних обрядов и обычаев, как, например, почитание икон, но в совершенном отрицании никейского символа, этого краеугольного основания всех христианских исповеданий, и сверх того в отвержении таинств, церковного
устройства и всяких обрядов внешнего богопочитания.
А между тем учение это в его истинном значении было не только ясно выражено в тех, признаваемых
церквами божественным откровением, книгах евангелия, которое было нераздельно с извращенным учением, но учение это было до такой степени свойственно, родственно душам человеческим, что, несмотря на всё загромождение и извращение учения ложными догматами, наиболее чуткие к истине люди всё чаще и чаще воспринимали учение в его истинном значении и всё яснее и яснее видели противоречие
устройства мира с истинным христианским учением.
В наше время жизнь мира идет своим ходом, совершенно независимо от учения
церкви. Учение это осталось так далеко назади, что люди мира не слышат уже голосов учителей
церкви. Да и слушать нечего, потому что
церковь только дает объяснения того
устройства жизни, из которого уже вырос мир и которого или уже вовсе нет, или которое неудержимо разрушается.
Одни люди, большинство рабочего народа, продолжая по преданию исполнять то, чего требуют
церкви, и отчасти вера в это учение, без малейшего сомнения верят, именно верят, и в то, возникшее в церковной вере и основанное на насилии государственное
устройство, которое ни в каком случае не может быть совместимо с христианским учением в его истинном значении.
Как только с распространением грамотности и печати люди стали узнавать евангелие и понимать то, что в нем написано, люди не могли уже, несмотря на все извороты
церкви, не увидать того бьющего в глаза противоречия, которое было между государственным
устройством, поддерживаемым
церковью, и учением евангелия. Евангелие прямо отрицало и
церковь и государство с своими властями.
Верующие всё это слушают, читают это в
церквах, называя это божественными словами, его называют богом, но говорят: всё это очень хорошо, но это невозможно при нашем
устройстве жизни, — это расстроит всю нашу жизнь, а мы к ней привыкли и любим ее.
б) разрешить открытие и
устройство старообрядческих часовен,
церквей, молитвенных домов баптистов, молокан, штундистов и др...